Итоги заседания совета палаты от 23 июля 2021г.
23 июля 2021 года состоялось очередное заседание совета адвокатской палаты Калининградской области, которое началось с принятия присяги у А.С. Григоренко.
На основании заявлений прекращен статус адвокатов Зейналова О.М. оглы и В.В. Альбранта.
Удовлетворено заявление (уведомление) о приеме в члены Адвокатской палаты Калининградской области в связи с изменением места жительства адвоката Судакова С.А., а также уведомление адвоката Харитонова И.В. об изменении членства в Адвокатской палате на членство в Адвокатской палате Московской области.
Рассмотрены уведомления об учреждении адвокатских кабинетов адвокатами: Кулезиной М.А., Лопанцева А.С. и Т.А. Кунгуровой.
Исключен из реестра адвокатских образований Адвокатской палаты Калининградской области адвокатский кабинет №468 адвоката Устинова М.С. в связи с переходом в другое адвокатское образование.
Затем, совет палаты перешел к рассмотрению дисциплинарных производств.
Первым было рассмотрено производство, которое было возбуждено на основании представления начальника Управления МЮ РФ по Калининградской области в отношении адвоката У. в связи с его неявкой 12.04.2021 и 13.04.2021 г. при надлежащем уведомлении следственного органа для участия в следственном действии - предъявлении обвинения его подзащитному С., а также в злоупотреблении правом на защиту путём затягивания защитником ознакомления с материалами уголовного дела в порядке ст.217 УПК РФ.
В ходе рассмотрения было установлено, что материалами дисциплинарного производства не подтверждается как факт надлежащего уведомления защитника У. о необходимости явки 12.04.2021 и 13.04.2021г. года в ИВС для участия в предъявлении обвинения его подзащитному. Представленное уведомление не содержало времени производства следственного действия, а также не было представлено доказательств вручения защитнику У. Представленный список о направлении корреспонденции простым почтовым отправлением надлежащим уведомлением по мнению дисциплинарной комиссии не является.
Установлен факт ознакомления защитника У. с материалами дела 08.04.2021 года в следственной части в период с 15.00 до 17.00, при этом, по мнению квалификационной комиссии, действия следственного органа по уведомлению защитника посредством письма, отправленного почтой России, а не вручение этого уведомления лично защитнику непосредственно 08.04.2021 г. не соответствует фактически сложившейся обстановке и деловому этикету. Помимо этого, установлено, что 12.04.2021г. адвокат У. знакомился с материалами дела в ИВС в период с 17.30 до 20.00, что подтверждается графиком ознакомления. В этой связи квалификационная комиссия указывает, что ничто не мешало следователю 12.04.2021г. надлежаще уведомить защитника о переносе даты предъявления обвинения на 13.04.2021г. с указанием времени следственного действия. При этом представленная переписка следователя СЧ по РОПД СУ УМВД России по КО не подтверждает факт уведомления защитника У. о производстве указанного следственного действия 13.04.2021г., поскольку является односторонней относительно событий 13.04.2021г. и не освещает реакцию адвоката У.
При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, квалификационная комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований. Таких доказательств в квалификационную комиссию на дату рассмотрения обращения не представлено.
В части высказанного Управлением МЮ мнения о том, что адвокат злоупотребил правом на защиту путём затягивания ознакомления с материалами уголовного дела, квалификационная комиссия указывает, что ознакомление защитника с материалами уголовного дела является правом защитника, а не его безусловной обязанностью. Обвиняемый С. с жалобой по указанным обстоятельствам на своего защитника в Адвокатскую палату Калининградской области не обращался. В случае, если обвиняемый и его защитник без уважительных причин не ознакомились с материалами уголовного дела в установленный судом срок, следователь вправе принять решение об окончании производства данного процессуального действия, о чем выносит соответствующее постановление и делает отметку в протоколе ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела.
На основании вышеизложенного, руководствуясь п.7 ст.33 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», в соответствии с п.п.2 п.9 ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката квалификационная комиссия единогласно вынесла заключение о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката У., поскольку адвокат не допустил нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, надлежащим образом исполнил свои обязанности перед доверителем. Совет адвокатской палаты по итогам рассмотрения дисциплинарного производства, выслушав доводы адвоката У., с мнением комиссии согласился.
Затем совет адвокатской палаты приступил к рассмотрению дисциплинарного производства в отношении адвоката П., в отношении которого поступили жалобы от гражданки М. и ее мужа С., из которых следовало, что в январе 2020 года гр. М. заключила соглашение об оказании юридической помощи с адвокатом П. на подачу в суд искового заявления и представление ее интересов в суде, внесла 20 000 (Двадцать тысяч) рублей по квитанции, однако по состоянию на дату написания жалобы - 23 апреля 2021 года документы в суд поданы не были. В жалобе М. и С. просят помочь вернуть все документы и уплаченные адвокату П. деньги, т.к. документы в суд они отправили самостоятельно. Дополнительно в жалобе указано, что адвокат П. вошел к ним в доверие, попросил зарегистрировать в их квартире своего двухлетнего ребенка, а на самом деле в результате его действий М. подписала «дарственную» на принадлежащую ей квартиру на имя малолетнего сына адвоката.
Из объяснительной адвоката П. от 27 апреля 2021 года следует, что он с середины октября 2020 года действительно оказывал юридическую помощь гр. М., которая обратилась к нему «в очередной раз» за юридической помощью по поводу взыскания с ООО «***» ущерба от залива водой жилого помещения, понуждении к проведению ремонтных работ и компенсации морального вреда. Адвокат П. подготовил претензию в адрес ООО «***», а затем исковое заявление, которое в конце декабря 2020 года через систему электронной подачи документов было направлено в районный суд. Определением суда исковое заявление возвращено в связи тем, что допущенные недостатки не были устранены в установленный срок.
Как указал в объяснении от 27 апреля 2021 года адвокат П., 03 февраля 2021 года он заключил с гр. М. соглашение на оказание юридической помощи, по которому она в тот же день внесла 20 000 руб. по квитанции. Аналогичное исковое заявление повторно было направлено вместе в электронном виде в суд через ГАС «Правосудие» l7 и 24 апреля 2021 года.
Из представленного адвокатом П. договора на оказание юридической помощи от 03 февраля 2021 года следует, что он принял на себя обязательство «направить в районный суд г. Калининграда исковое заявление к ООО «***» о возмещении ущерба от залива квартиры, понуждении проведения ремонтных работ и компенсации морального вреда и все необходимые документы для обращения с указанным иском», а также представлять интересы М. в суде первой инстанции.
Адвокату П. было предложено дать дополнительное пояснение по обстоятельствам, указанным в жалобе гр. М. в отношении оформления ею договора дарения на принадлежащую ей квартиру. Из объяснения адвоката П. от 14 июня 2021 года следует, что в конце 2019 – начале 2020 года он познакомился с гр. М., заключил с ней соглашение на представительство в районном суде. По соглашению адвокат представлял ранее её интересы по двум делам в районном суде, а также по нескольким делам у мирового судьи.
Согласно объяснению адвоката П. во второй половине марта 2021 года на его мобильный телефон позвонила М. и в ходе разговора сообщила ему, что, посоветовавшись со своим супругом С., она решила оформить на имя П. завещание на квартиру, в которой они проживают, и попросила у него копию паспорта. Позже при личной встрече гр. М. в присутствии гр. С. настаивала на оформлении завещания, но адвокат П. «разъяснил ей порядок оформления завещания, вступление в завещание, круг наследников, вступающих в завещание, а также наследников и иных лиц, имеющих обязательную долю в наследстве». Он заявил о том, что не может «принять её квартиру по завещанию», поскольку состоит на очереди на улучшение жилищных условий и у него не должно быть в собственности жилого помещения. Не желая ждать её смерти, адвокат П. заявил гр. М. что хочет «с ней сохранить искренние отношения», поскольку та относится к нему «как к сыну» и предложил ей подарить квартиру его малолетнему сыну с правом проживания в ней семьи гр. М. Он предложил им обсудить между собой дарение квартиры и, в случае их согласия, передать поквартирную карточку. Гр. М. передала адвокату П. копию поквартирной карточки «и стала настаивать на заключении договора дарения». Он сделал фотокопию паспорта гр. М. и документов на квартиру, предоставленных ею добровольно. Подписав от имени матери ребенка договора дарения, адвокат П. заехал за гр. М. домой и затем вместе они направились в МФЦ, где гр. М., получив талон приёма вне очереди как инвалид, подписала договор дарения вместе с передаточным актом в трех экземплярах и заявление о регистрации перехода права собственности на имя его сына. Адвокат П. убежден, что гр. М. знала, какие документы она подписывает, читала их. Он же сдавал договора дарения на регистрацию на основании доверенности от имени матери его ребенка.
В ходе рассмотрения дисциплинарного производства заявители и адвокат П. присутствовали. Гр. М. пояснила, что сперва адвокат П. просил прописать своего несовершеннолетнего сына к ним в квартиру, а после оформления договора дарения сообщил ей и ее мужу о том, что мать ребенка требует освобождения квартиры.
Адвокат П. в ходе рассмотрения настаивал на том, что в отношении гр. М. не совершал никаких противоправных действий, не вводил её в заблуждение, не злоупотреблял её доверием. Он сообщил, что к настоящему времени в районный суд от имени матери его сына подано «исковое заявление об отказе в принятие в дар жилого помещения и расторжении договора дарения квартиры».
Изучив материалы дисциплинарного производства, квалификационная комиссия пришла к выводу о том, что в действиях адвоката П. усматривается нарушение положений ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката.
Согласно пп. 4 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. В соответствии с п.п. 1 и 2 ст. 5 КПЭА профессиональная независимость адвоката, а также убежденность доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему. Адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре.
Согласно пп. 1 п. 1 ст. 9 КПЭА адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, безнравственными интересами или находясь под воздействием давления извне. В силу п. 5 ст. 9 КПЭА в любой ситуации, в том числе вне профессиональной деятельности, адвокат обязан сохранять честь и достоинство, избегать всего, что могло бы нанести ущерб авторитету адвокатуры или подорвать доверие к ней, при условии, что принадлежность адвоката к адвокатскому сообществу очевидна или это следует из его поведения. В соответствии с п. 1 ст. 10 КПЭА закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или требования доверителя, направленные к несоблюдению закона или нарушению правил, предусмотренных настоящим Кодексом, не могут быть исполнены адвокатом.
На основании вышеизложенного, совет палаты пришел к выводу о том, что адвокат П. нарушил п. 2 ст. 5 КПЭА, т.е. совершил действия, направленные к подрыву доверия к нему и к адвокатуре, которые выразились в том, что адвокат П. предложил своему доверителю – гр. М., которой он оказывал юридическую помощь, заключить договор дарения принадлежащей ей квартиры своему малолетнему сыну, непосредственно участвовал в заключении этого договора, зная о состоянии здоровья гр. М. и её супруга С., воспользовавшись их доверием. Адвокат П. лишен статуса и права допуска к сдаче квалификационного экзамена на приобретение статуса адвоката – в течение 2 (двух) лет.
В завершении заседания совет палаты принял решение о том, что 01 октября 2021 года в ресторанном комплексе «Геркулес» (г. Калининград, пр. Мира, 105) состоится празднование 75 юбилея калининградской адвокатуры. Подробную информацию смотрите на сайте АПКО.